Цы Си гуляла по Парку радости и света, когда к ней подбежал запыхавшийся евнух: «Ваше величество, ваш сын…Он умер ». Императрица приостановилась и, смерив перепуганного юношу презрительным взглядом, произнесла: «Ну что ж… На все воля Неба».
И как ни в чем не бывало продолжила прогулку, бросив на ходу: «Кстати, я же просила меня не беспокоить. За свою дерзость получишь сто ударов палками…»
В декабре 1874 года 18-летний император Тун Чжи скоропостижно скончался, и весь Китай погрузился в траур. Но Цы Си лишь презрительно дивилась скорби подданных.
«Стадо безмозглых баранов! Оплакивать никчемного правителя, палец о палец не ударившего для процветания страны!» — возмущалась она. Сынок всю свою недолгую жизнь растратил на удовольствия, девок и рисовую водку.
Впрочем, Цы Си и дальше бы терпела бы его на троне, если б не одна дерзкая выходка. Как-то раз, очнувшись после попойки, Тун Чжи возьми да и подпиши указ, разрешающий торговлю с иностранцами в богатейших провинциях.
Он прекрасно знал, что мать-императрица против, и тем не менее сделал это. Цы Си была в ярости, ведь в Поднебесной не прощали тех, кто смел ей перечить.
Она любила повторять: «Кто хоть раз испортит мне настроение, тому я испорчу жизнь!» У нее уже созрел план мести, но тут судьба сама наказала нерадивого сынка, он подхватил оспу.
«Мне повезло заразиться!» — ликовал Тун Чжи (китайцы верили, что переживший оспу отмечен Богом). Уверовав в свою избранность, он отказался от лечения и через 2 недели испустил дух.
Придворные лекари шептались, что шанс выжить все же был, если б не позорная болезнь, которую император подцепил в борделе. Цы Си лишь ухмыльнулась, мол, дурачок, сам себе вырыл могилу.
На похоронах Цы Си не проронила ни слезинки, слишком много чести оплакивать мальчишку, рожденного кухаркой. Правду о том, что Тун Чжи ей не родной, она скрывала всю жизнь.
Саму Цы Си, урожденную Йоханалу («орхидея» в переводе), судьба с детства готовила к величию. Она происходила из знатного, но обедневшего маньчжурского рода Желтого знамени.
Чашка холодного риса, маисовая похлебка да воспоминания о прежней сытой и беспечной жизни — вот и все, что досталось в удел десятилетней Йоханале.
Но её мать не теряла надежды: «Ничего, доченька, станешь императрицей — заживем!» Ведь сделал же император Сянь Фын после кончины жены своей «драгоценной» фаворитку Цы Ань. Чем Йоханала хуже?
Девочка лишь вздыхала — даже если ей и посчастливится попасть в императорский гарем, шанс понравиться Сыну Неба ничтожен. Разве заметит государь одну девушку среди тысяч красавиц? Но мать твердо верила, что рождению Йоханалы предшествовало знамение…
Роженице приснилось, как молодой месяц покинул небосвод и проник в ее чрево. Не ощутив ни боли, ни страха, лишь радость, женщина поняла, что ее дитя ждет необыкновенное будущее.
…В тот же день юный Сянь Фын, будущий император, отправился с отцом Дао Гуаном на охоту. Вдруг под ноги наследнику бросилась белоснежная старая лиса, призав, будто в поклоне, голову к земле.
Дао Гуан хотел пристрелить зверя, но сын взмолился пощадить животное — ведь оно явно выражает императору покорность! Отец внял мольбам. Но на обратном пути лиса вновь кинулась под копыта, и тут уж её настигла императорская стрела.
Сянь Фын невыразимо опечалился, сам не понимая отчего — не велика потеря, всего лишь рыжая лисица! И вдруг он услышал голос придворного звездочета: «Ваше высочество, душа этой лисы уже переселилась в новорожденную девочку. Придет час, вы встретите ее, и жизнь ваша изменится».
Шли годы, и в 16 лет, благодаря связям влиятельной родни, Йоханала попала во дворец. Мать вознесла хвалу небесам, ведь ее мечты сбывались.
Смышленая дочь быстро снискала расположение вдовствующей императрицы Цы Ань, став ее доверенной служанкой. Девушка неотступно находилась подле госпожи, услаждая ее сказками собственного сочинения.
А уж когда уберегла Цы Ань от верной гибели, распознав в кубке с вином еле заметный аромат отравы (с детства Йоханала увлекалась ядами), растроганная императрица сама представила свою любимицу супругу.
Царедворцы, согласно церемониалу, представили девушку императору, назвав имя и дату рождения новой наложницы. Сянь Фын вздрогнул — ровно 16 лет назад в тот самый день, когда появилась на свет Йоханала, его отец подстрелил лису… Взглянув на зеленоглазую девушку, император ощутил смутное волнение.
Невиданное дело — Сын Неба пренебрег всеми ритуалами, без конца призывая в покои новую фаворитку! Многие наложницы годами ждали высочайшей милости, а Йоханала удостоилась ее на второй день, став из простой наложницы сразу Драгоценной (привилегия, доступная лишь избранным).
Однако она прекрасно понимала: добиться расположения Сянь Фына гораздо проще, чем его удержать. Прежде всего надо сделать так, чтобы ее сына он назвал наследником трона!
(У Сына Неба более шестидесяти детей, но ни один из них не допущен к отцу: никого из своих отпрысков Сянь Фын пока не захотел признать своим преемником.)
А между тем Йоханале никак не удавалось забеременеть — целый месяц она принимала ванны из молока кормящих матерей, однако и это чудодейственное средство не помогло.
Но она все равно не упустит свой шанс, даже если придется прибегнуть к обману. И вскоре Йоханала появилась перед императором, привязав к животу маленькую подушечку.
Когда о беременности любимой наложницы было объявлено официально, та, сославшись на недомогание, тут же уединилась у себя в покоях и не показывалась вплоть до момента рождения наследника.
Но чем меньше оставалось времени до рокового срока, тем ужаснее чувствовала себя Йоханала. Что с ней будет, когда обман раскроется? Какая страшная, мучительная смерть ее ожидает? Не видя выхода, девушка решила отравиться…
Среди ночи кто-то робко тронул ее за плечо. Это был старый евнух, состоявший у нее в услужении. «Ровно девять месяцев назад, — прошептал слуга, — Сын Неба облагодетельствовал молоденькую кухарку, и та только что разрешилась мальчиком…»
В обмен на увесистый мешочек золота младенец оказался в спальне Йохаиалы. А женщина, родив сына, тут же скончалась (евнух влил ей в горло ядовитую настойку).
Йоханала вознесла хвалу Небу: несколько месяцев она изо дня в день чувствовала дыхание смерти, но в итоге все сложилось удачно — она стала матерью наследника китайского трона! А то, что ради этого пришлось пожертвовать жизнью какой-то кухарки… Что ж, невелика потеря!
Обретя столь высокий статус, кроткая Йоханала сразу же преобразилась в жестокую и мнительную особу, которой всюду мерещились заговоры.
Стоило юной наложнице переброситься парой фраз с евнухом о грядущем визите императора, как Цы Си в приступе ревности подвергала соперницу жесточайшей порке, а после приказывала сбросить тело в колодец.
Через несколько дней во дворце внезапно началась непонятная эпидемия, уносившая жизни самых красивых девушек. Следом скончался верный советник императора — его ложе было застелено отравленными простынями.
Царедворец осмелился обратить внимание Сянь Фына на то, что господин теряет своих лучших наложниц. Сократив императорский гарем вдвое и установив безраздельное господство на женской половине, Йоханала вроде бы успокоилась и переключилась на государственные дела.
Сянь Фын передал Драгоценной Наложнице большую часть верховных полномочий. Тогда же она получила свое второе имя — Цы Си (привилегия, доступная только членам императорской семьи).
Теперь главными врагами империи стали европейцы и христианские миссионеры — иностранцы, по мнению фаворитки, угрожали национальной самобытности Китая.
Тут Сянь Фын забеспокоился всерьез: если он не урезонит свою Орхидею, страна захлебнется в кровавых войнах. Но правитель Поднебесной спохватился слишком поздно: в 1861 году он скоропостижно скончался, и Цы Си осталась регентшей при пятилетием наследнике.
После кончины Сянь Фына императрица Цы Ань попыталась избавиться от всемогущей наложницы, но заговор был раскрыт и всех его участников оскопили и посадили на кол.
Что же касается самой зачинщицы мятежа, то Йоханала великодушно ее простила, заверив, что не держит зла на бывшую благодетельницу.
В доказательство своей доброты она послала Цы Ань коробку миндальных пирожных в форме журавлей (символ долголетия) и оленей (символ преуспевания) и восемь фигурок даосских божеств из нежнейшего сливочного крема.
Цы Ань, отведав лакомство, той же ночью скончалась. С тех пор, пока не подрос наследник и не вздумал перечить матери, Цы Си безраздельно хозяйничала в императорском дворце.
…Из задумчивости императрицу вывел слуга. Явившись в ее покои, он доложил, что вдова покойного сына дожидается аудиенции. Алутэ была беременна и спешила поделиться радостью с названой матерью…
Она умрет через несколько месяцев, выпив витаминный коктейль, который свекровь собственноручно приготовила для обожаемой невестки.
Во дворце стало так пустынно и тоскливо, что Цы Си уже корила себя за поспешность: в конце концов чем ей угрожал этот ребенок, надо же подумать о завещании, указать имя преемника…
Тщательно изучив кандидатуры ближайших родственников, она наконец остановила свой выбор на четырехлетием племяннике Цзай Тяне, которому дали императорское имя Гуан Сю — Бриллиантовый Наследник…
Как-то раз, закупая снадобья на базаре, Цы Си вдруг кинулся под ноги прокаженный. «Проклята! Проклята самим небом!» — вопил безумец. Ни один мускул не дрогнул на лике государыни.
Выхватив из рукава острый стилет, она хладнокровно наказала нищего, пока тот не испустил дух. Но в паланкине императрицу одолели тяжкие раздумья — она живет в окружении предателей и лжецов.
Подлинно верны ей лишь птички-неразлучники да крошка-собачка Имбирек. Для любимцев не жаль ни атласных подушечек, ни золотых клеток, ни изысканных кушаний.
Ночью Цы Си разбудил лай питомца. Переступив босыми ногами, она в ужасе отдернула ступню — по щиколотке скользнуло чешуйчатое змеиное тело.
В следующий миг жалящая тварь обвила ногу и впилась ядовитыми клыками… Лишь чудо и сильнейшее противоядие спасли императрицу от неминуемой гибели.
С тех пор в народе заговорили, что Цы Си заговорена от смерти. Толпы страждущих сутками толпились вокруг дворцовой ограды, мечтая увидеть земную богиню и коснуться края ее одежд.
Цы Си понравилась роль святой. Она сняла драгоценности, оставив в ушах лишь четыре крошечные жемчужины, много лет назад подаренные ей Сянь Фыном, облачилась в простые одежды и целые дни проводила в храмах. Теперь ее часто видели на городских улочках Пекина, где императрица раздавала милостыню.
Старательно поддерживаемого ореола святости она лишилась незадолго до смерти. Летом 1907 года семидесятитрехлетняя Цы Си перенесла инсульт. Едва придя в себя, она узнала, что Гуан Сю уже назначил день и час церемонии передачи власти.
«Этот самонадеянный юнец слишком наивен, списав меня со счетов!» — негодовала Цы Си. Вечером того же дня Бриллиантовый Наследник, приняв ванну с Жасминовым маслом, почувствовал легкое недомогание.
Он проживет еще ровно месяц и ровно на столько же задержится на этом свете его тетка. Гуан Сю будет умирать в страшных муках: императрица дала ему один из своих самых любимых ядов, от которого усыхала мышечная ткань и кости делались хрупкими, как миндальное печенье.
…Цы Си приказала поставить свое кресло поближе к пруду. Следя за веселой игрой зеркальных карпов, она думала о несправедливости природы: ее дух силен и молод, а немощное тело отказывается служить. Что ж, коли так, она знает, как наказывают непокорных…
Тихонько хлопнула в ладоши, подозвав служанку, и приказала принести ей эбонитовую шкатулку, стоящую в спальне на туалетном столике. Открыв выложенную изумрудами крышечку, Цы Си взглянула на бесцветные кристаллы.
«Неужели все? — подумала она. — Такой бесславный конец…» И… высыпала яд на язык.
Императрица Цы Си умерла 14 ноября 1908 года, на двадцать четыре часа пережив наследника трона Гуан Сю.
Через несколько лет банда грабителей, надеясь на богатую поживу, вскрыла ее усыпальницу. Проворная рука потянулась за рубиновой брошью, блестевшей на истлевшем платье усопшей.
Но едва дотронувшись до сокровища, грабитель с криком отпрянул: на его пальцах выступили красные пятна — Цы Си умела готовить яд, и ее смертоносное зелье не потеряло силы даже спустя годы. Секрет ядов китайской Орхидеи не разгадан до сих пор, императрица унесла его с собой в могилу.
