Сегодня заканчиваю историю расследования моей знакомой журналистки Натальи. Расследование должно было раскрыть тайну деятельности профессиональной свахи и её секретные методы ведения столь необычного бизнеса.
Но что-то не срослось в подведении итогов и материал так и не был опубликован. Я же публикую только часть воспоминаний с её разрешения.
Итак, каков же был финал общения со свахой Викторией? Кого ещё она представила Наташе, как потенциального претендента на её руку и сердце?
Мы помним рассказы о моряке, о дальнобойщике, о командировочном сотруднике, о вечном туристе… были и ещё сюжеты, но о них я не писала. Помнится, был там ещё некий профессор местного университета… может, напишу про него когда-нибудь.
Вот эти рассказы:
Сейчас же у Натальи и Виктории состоялась последняя встреча.
— Остался последний, но… вам он вряд ли понравится, — раскрыла Виктория перед Наташей портфолио бородатого клиента,
— Образование среднее, вдовец, живёт в частном доме. И всё же совсем не ваш уровень.
— Почему вы так думаете? — Наталья уже научилась доверять свахе, однако на всякий случай она задавала уточняющие вопросы.
— Ну как… вы дама яркая, интеллигентная, а Владимир… не блещет. Все мои клиентки, побывавшие с ним на свидании, это отметили. Немногословен, бедно одет, машина большая, но неухоженная.
Те, кто был у него дома, в один голос отказывались от дальнейшего общения. У него там то ли собачий приют, то ли ещё какое собачье царство.
— Прямо в доме?
— Во дворе. Но дома собак тоже много. А у вас кот…
Да, у Наташи кот, шикарный красавец мейн кун Кеша, которого она не поменяет ни на какой собачий приют. Да и Кеша вряд ли обрадуется собачьему соседству.
— Пожалуй, такой мне и правда не подходит, — согласилась она со свахой.
Виктория обещала держать Наташу в курсе появления у неё новых клиентов, подходящих ей по анкете.
Тут ведь мало, чтобы одна сторона согласилась на «смотрины», тут важно ещё и подходить под запросы второй стороны.
Например, Наташа, несмотря на свой подтянутый внешний вид пятидесятилетней женщины, не подходила многим «женихам» по параметру возраст и рост.
Были и такие, что предпочитали толстушек. Видимо, сами «женихи» были с лишним весом. Наташе же не подходили молодые, коих, к удивлению, в базе свахи было очень много.
— Представь, двадцатилетние парни записываются в женихи к таким, как я! — рассказывала она мне.
— И как сваха объясняла сей феномен?
— Альфонсы, как ещё. Ищут себе престарелых, чтобы те обеспечивали им безбедное существование. Девочки ищут папиков, а эти — мамиков. И представь себе, находят.
Ну да бох с ними, с феноменами. Вернёмся к дальнейшим событиям. Со свахой Наталья попрощалась, обещав быть на связи, если на горизонте появится очередной подходящий клиент.
Обещала на словах, на деле же поставил жирный крест на матримониальных мытарствах. Надоело ей прикасаться к чужим жизням, пристраиваться к чужой ауре, забивать свою голову неприятными воспоминаниями.
Наташа уже поняла, что свой материал про работу свахи она писать не будет. Ей хотелось просто покоя и фланелевой пижамки с Кешей в обнимку. «Старею» — усмехнулась она своим мыслям.
Кеша встретил хозяйку традиционно, на пороге квартиры. Обтёрся об её ноги, заскочил на ручки и обдал Наташу уютным теплом родного дома. Словно Наташа пришла не просто домой, а вернулась в собственную душу.
На радостях, что всё закончилось, заказала пиццу: себе четыре сыра, а Кеше с морепродуктами и ананасом. Кеша любил ананасы и креветки.
Включила сериальчик, надела вожделенную пижамку, забралась с ногами в старое кресло и приняла к себе на колени кота.
Так и сидели они, бездумно таращась в телевизор и поглощая каждый своё: Кеша таскал кусочки ананаса и завитки креветок, а Наташа наслаждалась горячим сыром на тонком хрустящем тесте.
Они не поняли, в какой момент их стал раздражать этот звук за окном. Звук сначала воспринимался, как фон к происходящему на экране, а потом и Кеша, и Наташа поняли, что звук имеет совершенно другую природу.
— Да что такое, — отставила Наташа кота и пиццу, — Пусти-ка, посмотрю, что там такое… Открыла раму, впустила в комнату облако холодного свежего воздуха и обмерла: во дворе, прямо под её окнами вопил щенок. По голосу совсем ещё младенец.
— Кеша, ты это слышишь? — обернулась она на кота.
Кеша мгновенно оказался на подоконнике. Высунувшись из окна третьего этажа, он обеспокоенно мяукал, вторя щенячьим воплям.
— Ты что! — задвинула Наташа кота в комнату и прикрыла окно, — У меня кот, а ты собаку просишь. Он вырастет и будешь потом плакать. Нет-нет-нет, не дави на меня.
Но Кеша не унимался. Его пицца, наполовину целая, так и осталась лежать в коробке, а сам Кеша взволнованно бегал по подоконнику, вставая передними лапками на стекло и оборачиваясь на свою хозяйку.
Не нужно было быть зоопсихологом, чтобы понять, о чём просил Кеша в тот момент.
Пришлось Наталье одеваться и спускаться во двор.
Щенка она нашла быстро, его вопли раздавались не совсем во дворе, а за оградой детского садика, стоящего вблизи к жилым домам.
— Эй! — крикнула Наташа в темноту сада, — Сторож! Есть тут сторож?!
Сколько она ни кричала, никто не вышел к ограде. Сторож либо спал, либо сторожил другой конец территории.
«Звонить, что ли, в МЧС? — подумала Наташа, — Они вроде приезжают вызволять котиков и собачек… а если у них сейчас более важные дела, а я тут со своим щеночком… нет, в МЧС звонить не буду.»
Удивляло то, что никто из соседей, проживающих в её доме, не вышел поинтересоваться, что за вопли раздавались с их дворовой территории. сли бы хоть кто-то вышел, вдвоём Наташе было бы веселей решать эту проблему.
А щенок раздирался. Понятное дело, январь, ветер… а он, похоже, совсем новорожденный.
Тут из-за угла детсадовского корпуса показалась мужская фигура.
— Дамочка, вы чего тут? — басовито спросила фигура.
— Как это чего?! — возмутилась Наташа, кутаясь в наброшенную прямо на пижаму куртку, — Вы что, не слышите, у вас тут щенок вопит!
— Ну и что, вам-то что. Дети, наверное, принесли, завтра заберут.
— До завтра он у вас околеет, не лето на дворе! Возьмите его в тепло, а завтра отдадите детям. Он же нам весь дом разбудит.
Но сторож, видимо, знакомый с детскими приколами в виде принесённых и забытых живых игрушек, напрочь отказался брать щенка к себе в тепло, объясняя это запретом руководства.
— Тьфу! — плюнула Наталья в сердцах, — Давайте его мне, я завтра его вашей заведующей сама принесу и на стол положу! Пусь сама его возвращает тому, кто его принёс и бросил.
Маленький слепой комочек перестал вопить только тогда, когда оказался прижат теплом к байковой Наташиной пижаме. Так она его и принесла к себе домой, где её встретил обеспокоенный Кеша.
— Вот, сегодня у нас переночует, — расстегнула она куртку и поднесла личинку щенка на раскрытых ладонях к коту.
Кеша осторожно обнюхал гостя. Щенок был совсем новорожденный, не более трёх дней. Его появление за воротами детского сада точно было делом детских рук.
Наверняка взяли бедненького от доверчивой дворовой ощенившейся собаки и принесли показать сверстникам в сад. А потом, конечно же, забыли вернуть матери.
Другого объяснения у Наташи не было. Ночка тогда у неё выдалась резвая. Щенок постоянно просил есть, а щенячьей еды у журналистки не было. Молоко было только обезжиренное.
— Добавим туда масла! — придумала Наташа и действительно, малыш жадно прильнул к пипетке, куда Наталья нацедила тёплого молока с маслом.
После этой символической кормёжки малыш заснул, предварительно выдав миру большой и малый приветы. Наташа быстро всё подтёрла и стала искать, куда бы ей положить спать ночного гостя.
Взгляд пал на пустую коробку из-под зимних сапог, где и были настелены тряпки для соблюдения чистоты.
Не успела Наташа положить щенка на мягкую подстилку, как туда нырнул и Кеша. Улёгся калачиком, обвивая собой беспомощное щенячье тельце.
— Кеша, ты серьёзно? — удивилась Наташа, — Это вообще-то собака…
Но Кеша был выше видовых условностей. Всю ночь он провёл со щенком, бегая от него к Наташе и обратно, как только тот начинал ворочаться и просить молочка.
Наташа послушно вставала, грела очередную порцию, выкармливала её щенку, мыла его под тёплой водичкой и снова укладывала его в колыбельку из родного кота.
А Кеша, получив щенка обратно, вылизывал его с ног до головы, словно он был не кот, а кошка, и даже больше — собака-мать.
Так продолжалось всю ночь с краткими перерывами на сонную дремоту. Утром Наташа встала в состоянии зомби: невыспавшаяся и злая. Едва дождалась восьми утра и отправилась в садик, прихватив с собой коробку со щенком.
Лучше бы она туда не ходила.
— Женщина, вы с ума сошли! Чего вы мне суёте ваших щенков?! Тут детский сад, а не псарня! Охрана, выведите за территорию эту ненормальную!
Заведующая совершенно не хотела слушать сказки о том, что дети приносят в сад новорожденных щенков и забывают их забрать обратно.
В её понимании у неё в саду были исключительно ответственные родители и адекватные дети и никаких котят со щенками тут быть не могло. Сторож, как свидетель ночной драмы, уже закончил свою смену и подтвердить слова Наташи никто не мог.
Наташу выставили за ворота. Полная обиды, она вернулась домой.
— Мурррррр! — обрадовался Кеша, почуяв знакомый запах из коробки.
— Ты представляешь… — рассказала ему хозяйка о своём приключении в кабинете заведующей.
Но Кеша её не слушал. Он укладывался к щенку, подтыкая его носом, переворачивал малыша на бочок и вылизывал ему ушки. Малыш похныкивал, тычась в пустой живот кота и Наташа поняла, что пришло время греть пипетку.
«Интернет мне в помощь» — решила она после кормления и открыла запрос «чем кормить новорожденного щенка».
Самообразование в вопросах собакологии привело Наталью в ветаптеку, где она приобрела банку дорогущего sучьего молока и бутылочку для удобного кормления.
Эту смесь щенок стал поглощать со стонами, словно это было не молоко, а энергетический коктейль. И стал расти от него, как на дрожжах.
Шли дни, щенок открыл глазки, встал на лапки, приобрёл звонкий голос и острые зубки. С приобретением последних у Наташи прибавилось проблем — зубки точились обо всё, что можно было ими схватить.
В расход пошли углы дивана, ножки стульев, черенок швабры и прочие хозяйственные инструменты.
Обувь переселилась на полку для шапок, пОлы одежды приходилось накидывать на плечики вешалок, покрывала прочно спрятались в шкафу, провода подвешивались повыше на вкрученных в стену крючках.
Да, и стены пришлось попортить, иначе ночной гость оставил бы гостеприимных хозяев без предметов выживания.
На такую реальность Наташа не рассчитывала. С Кешей, когда он был маленький, таких проблем не было.
Кеша не вскрывал дивану его поролоновое нутро, не отгрызал у тапочек помпоны и не пытался сожрать резиновые ножки велотренажёра. Кеша был особенным котом, он даже шторы не сильно подрал, пока был маленький.
Кеша и сейчас оставался особенным. Он по-прежнему ходил за щенком, хотя тот уже вымахал ростом со свою няньку. Кеша тревожно мяукал, как только гость начинал вандальничать где-нибудь в углу квартиры.
Он укладывал его спать, обвиваясь вокруг. Правда, круг уже давно не мог сомкнуться, но всё равно Кеша как мог прижимал к себе сонное тельце.
А если гостю приходило время харчевания, кот бежал предупредить об этом Наташу и она, оставив свои сценарии и рецензии, бежала исполнять свой родительский долг.
Хотя… родительницей щенка Наташа себя не чувствовала. Он по-прежнему оставался для неё гостем, который вот-вот оставит её дом и уйдёт жить в свою среду. Среду обитания собак. Вот только подрастёт немного, и…
Наташа слабо себе представляла, как щенок уйдёт сам. Но почему-то надеялась, что это обязательно произойдёт.
К щенку Наташа не привязывалась изо всех своих сил. Даже имя ему не давала.
— Дам имя, а потом поди докажи, что я ему не мать, — объясняла она Кеше.
Так и бегал ночной гость с местоимениями — «он», «ему», «этот» и даже «оно» и «это». Одно было понятно — щенок пацан.
Остальное Наташа вычитала в интернете: про кормёжку щенячьим сухим кормом, про прививки, про домашний карантин до трёх месяцев, про игрушки и прочие полезности.
Но срок карантина приближался к концу, скоро щенка можно было выпускать на улицу, а он и не собирался туда хотеть.
— Привык, — вздыхала Наташа и во всём обвиняла своего кота, — Конечно, ты же приучил его к удобствам. На улице его никто не вылижет, никто ему гнездо не обеспечит.
Кеша, я тебя очень прошу, не привязывайся к щенку, он всё равно у нас жить не будет, я его пристрою в другие руки, где его будут любить. А я не хочу…
Кеша только виновато смотрел на хозяйку и во взгляде его читалось: «Ты подумай ещё, не торопись… Смотри, какой он славный… на меня похож…»
Ночной гость и правда был похож на Кешу. Не только размером, но и мордочкой. Хоть и собака, а будто кот, только собака.
Наташа всячески гнала от себя искры привязанности к щенку. Ей было слишком дОрого то время, когда она приходила в свой уютный чистый дом, где её ждал сердечный друг Кеша и им вдвоём ничего не мешало их счастью.
Наташа очень хотела вернуть это время и поскорее забыть о хаосе, который этот ночной гость навёл в её жизни.
Пристраивать щенка она начала уже давно. Соседка-собачница дала ей ссылки на разные группы в соцсетях, где животные находили своих старых или новых хозяев.
Там Наташа разместила фотографии щенка, рассказ о его появлении и причину пристройства. Однако… что-то пошло не так. Комментаторы не торопились взять себе «лапочку» и «бедненького», а в лучшем случае желали ему найти хороших мам-пап.
В худшем же набрасывались на саму Наташу с обвинениями в жестокосердии к невинному созданию.
— Я-то им чем не угодила? — недоумевала Наталья, — Я его что, бросила последи января за забором садика? Или это не я его кормлю и выращиваю вот уже три месяца? Ну что за люди…
Видя, что пользы от такого пристройства нет, она удалила все свои сообщения из всех групп и стала думать, как пристроить щенка физически, а не в интернете.
Опросы знакомых и сотрудников в издательстве ничего не дали. У всех уже были либо коты с кошками, либо по одной-две собаки. А то и кошки с собаками.
— Оставь себе, — советовали ей коллеги, — Собака раскрасит твою жизнь новыми красками! У нас произошло именно так, а мы тоже сопротивлялись.
— Нет уж, спасибо, — вежливо, но упрямо отказывалась Наталья и додумывала молча в своей голове: — Моей зарплаты не хватит на последствия от разрушений…
Последствия действительно наблюдались: диван требовал уже даже не реставрации, а полной замены. Да и стульям надо было полностью менять ножки.
Про такие мелочи, как тапки и кухонные полотенца стыдно было упоминать, это действительно были мелочи. А вот мебель жалко.
— Ну, раз совсем невмоготу, попробуй договориться с каким-нибудь приютом, — подсказал кто-то из знакомых, — Они вроде принимают бесхозных собак.
«Бесхозный» звучало обидно. Щенок не был бесхозным. Просто его хозяйка ещё не созрела.
А вот слово «приют»всколыхнуло в Наташе воспоминание о своём последнем визите на консультацию к Виктории.
Помнится, сваха ей тогда показывала последнего «жениха» и что-то упоминала о его причастности к собачьему делу. То ли приют, то ли ещё какая организация…
— Владимир? Ещё болтается у меня в клиентах, никто из клиенток не хочет с ним общаться, — обрадовала Виктория Наталью, когда та позвонила ей с вопросом о встрече с этим человеком, — Так и остался бесхозным, а всё из-за его собак…
«И этот бесхозный» — отметила про себя Наташа и записала номер телефона особаченного клиента свахи Виктории, предварительно дав свахе время самой предупредить клиента о новом свидании.
Владимир встретил Наталью на остановке своего дачного кооператива, объяснив это тем, что не может далеко отойти от дома: одна из собак недавно ощенилась и ей постоянно требуется его присутствие.
— Коротко, если можно, — устало предупредил Владимир очередную «невесту», — А то я, знаете ли, уже жалею, что связался с этой свахой. Она же вам про меня рассказывала? Ну, что у меня собаки и я немного ку-ку?
Наташа опешила. Она не ожидала такого откровенного разговора с самого начала знакомства.
— Она не говорила про «ку-ку», но предупредила, что у вас много собак. Я, собственно, поэтому к вам и напросилась…
— Ого! Напросились?
Большой бородатый мужчина удивлённо посмотрел на Наташу. И она на него посмотрела. Это был первый раз, когда она увидела его глаза — в добрых морщинках, с лукавой усмешкой.
— Я тоже со свахой как бы завязала, — усмехнулась Наташа и вкратце рассказала Володе о приключениях с «женихам».
Они долго бродили по улочкам кооператива, рассказывая друг другу о своих свиданиях. Оба смеялись до слёз, подхватывая друг у друга нить повествования и не давая друг другу отдохнуть от смеха.
— А я ей своих собак показываю, а одна деффка у меня как раз беременная. А она и говорит: «фу, как можно рак раскормить собаку, она же у вас скоро лопнет! Посадите собаку на диету!»
— И мне тоже советовали сесть на диету «Так, говорит, можно много сэкономить. Я, говорит, всё посчитал, если питаться одной морковкой и килькой в томате, можно за полгода себе на мотоцикл накопить»!
Первым спохватился Володя. Он заставил себя посерьёзнеть и помахал перед лицом ладонью, словно сбрасывая приятное наваждение.
— Так, стоп-стоп. Что-то я развеселился, а у меня Моня вот-вот рожать будет, — и не удержался: — Это та самая, которую на диету надо посадить!
— Ой, не начинайте, — опять захохотала Наташа.
— А хотите на неё посмотреть? — вдруг предложил Владимир, — Она такая трогательная, у неё первые роды будут и она такая…
Наташа удивилась, как это бывает — взрослый бородатый дядька, высоченный, косая сажень в плечах, а тонет в умилении, когда заговаривает о своих собаках. Внешне точно обычный русский мужик, а внутри…
— А можно? Я бы посмотрела, что в ней такого необычного. Я же, собственно, по такому же вопросу к вам пришла. У меня дома…
Но Владимир уже открывал перед ней калитку своего участка:
— Заходите, там и расскажете про свой вопрос.
Всё было так, как говорила Виктория: во дворе бегали три разнокалиберные добродушные собаки, ещё штук пять разномастных сидело в просторных вольерах с утеплёнными будками.
Да, никакого огородного хозяйства у Владимира не было. Только собаки и собачьи клетки. Зато в доме было довольно уютно, как для вдовца.
Застеленный пледом диван, чистый пол, на мебели — ни пылинки, посуда в идеальном строевом порядке сушится возле раковины, на столе — льняная скатерть.
В доме чувствовалась женская рука.
— Вот она, моя хорошая, — открыл Владимир дверь в комнату, где, кроме продавленного топчана и большого фанерного загона ничего не было.
В загоне лежала собака, белая, как облако, с большим беременным животом. Собака тяжело дышала и с тревогой смотрела на вошедшую с хозяином женщину.
Владимир сел на корточки и погладил собаку по голове.
— Ну, вот и я, а ты переживала. Знакомься, это тётя Наташа, она хорошая, она не будет говорить, что тебя надо на диету сажать. Да ведь, тётя Наташа, вы не будете Моничке говорить, что она толстая?
Наталья только головой кивнула. Ей нравилось то, что мужчина не стесняется говорить со своей собакой так же, как она разговаривает с Кешей.
— Можно, я её поглажу? — осторожно спросила она хозяина дома.
— Руки только помойте, — показал он направление на ванную комнату.
Шерсть у Монички была нежная, как пух. Ни одного пятнышка, словно собаку макнули в облако да забыли обсушить.
— Это какая-то порода? — спросила Наташа.
— Белая швейцарская овчарка.
Володя налил в миску свежей воды и поставил перед Моней. Та стала деликатно пить, на вставая с подстилки.
— А во дворе у вас разные бегают, они тоже породистые?
— Это передержка. У меня гостиница для собак, если вы об этом. Люди оставляют собак, если им надо уехать в отпуск или командировку.
— Типа приют?
— Нет, не приют. В приюте оставляют навсегда и бесплатно, а у меня временно и за деньги. Это бизнес.
— Понятно, — погрустнела Наташа.
Нет, денег ей было не жалко. Деньги у неё были. Но щенка надо было пристроить навсегда.
— Володя, а можно посоветоваться? — наконец-то задала Наташа свой главный вопрос.
— А давайте, — кивнул Володя.
И Наташа рассказала ему всё: историю появления щенка, проблемы его поведения, не исключая своё нежелание расставаться с комфортом, и про любовь кота к щенку, и даже про свои угрызения совести.
Володя слушал внимательно, не перебивая, лишь наглаживая Моничку. А та откинулась на лежанку и прикрыла глаза от удовольствия быть рядом с хозяином.
Она как будто улыбалась и весь её вид говорил: «Какая прелесть! У тётки в руках счастье, а она не знает, что с ним делать!
Это хорошо, что она нам про своего щенка рассказывает. Вот мы сейчас родим десять таких и тоже будем всем рассказывать. Потому что человек плюс собака — это счастье».
— Я уже начинаю жалеть, что поддалась тогда на его вопли. Осталась бы дома и сегодня совесть была бы чиста. Кто-нибудь бы другой подобрал… сторож, в конце концов, услышал бы… — закончила она свой монолог.
— А кот, говорите, щенка опекает? — тихо спросил Володя, массируя Моничке поясницу.
— Не то слово. Кеша к нему, как мать к дитю относится. Я вот сейчас с вами, а он там со щенком. И я за них спокойна.
Тут хозяин дома решительно встал, разминая затёкшие ноги и заявил:
— А приносите. Будет у нас жить. Да, Моня? Примем ещё одного?
— Я буду ему корм покупать! — Наташа от неожиданности не знала, как благодарить Владимира.
— Покупайте, — согласился тот и вышел из собачьей комнаты.
Наташа последовала за ним. Уговорились, что завтра же щенок переберётся в новый дом.
Расстались они с Владимиром хорошо, но с ноткой неприятного послевкусия. Осталось у Наташи чувство, что Владимир о ней стал плохо думать.
— Он меня, наверное, считает безответственной. А я не безответственная, я просто по-другому жить хочу.
У меня кот! — оправдывалась она перед Кешей, а тот лишь смотрел на неё из собачьей коробки снизу вверх, ещё крепче обнимая своего спящего «ребёнка».
Кеша уже давно не спал с Наташей. Изредка приходил к её подушке, наскоро что-то мурлыкал ей в ухо и опять уходил в коробку сторожить сон щенка. А Наташе очень хотелось, чтобы Кеша снова был с ней.
Наташа, современная цивилизованная женщина пятидесяти лет, мать и новоиспечённая бабушка, журналистка, интеллигентный образованный человек… ревновала своего кота к щенку!
К вечеру следующего дня щенок был собран для переезда. Ветеринарный паспорт, коробка с лежанкой, кулёк с новенькими игрушками были собраны в большой пакет и вынесены в машину.
Щенка перед выходом из дома Наташа выгуляла последний раз и тщательно намыла шампунем, чтобы его новый хозяин не обвинил её в недостатке собачьей гигиены.
В семь часов вечера благоухающий щенок и виноватая Наташа отправились в дачный кооператив за новой щенячьей судьбой. А виноватой Наташа себя чувствовала перед Кешей.
Кот не хотел прощаться с ночным гостем. Он орал дурным голосом, вертясь у Наташи в ногах и не давая ступить ей ни шагу.
Он вставал между ней и щенком, он укладывался на своего приёмыша и цеплялся за него когтями. Но Наташа Кешу ласково успокаивала, запирала в комнате и обещала купить ему ведро мышей-пищалок.
— Только не рви мне душу, Кеша!
Ей тоже было тяжело. Но это надо было сделать.
Отъезжая от дома, она успела увидеть Кешу, стоящего на задних лапах на подоконнике, а передними упирающимся в стекло. Кеша продолжал рвать душу своей хозяйке.
Смахнув слезу, Наташа вырулила на проезжую часть и через полчаса уже была у ворот дома Владимира.
Тот не вышел на её звонок. Потоптавшись, Наташа толкнула калитку.
Она оказалась не заперта, равно как и дверь в дом. В доме её встретили три собаки, бегавшие вчера по двору. Никто её не съел, но и не подсказал, где же хозяин дома.
— Минуту, — услышала она из собачьей комнаты.
Владимир был там, рядом с ним на корточках над собачьим манежем сидела молодая женщина и что-то делала с Моней.
Всё это Наташа успела увидеть за минуту до того, как Володя вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
— Там Света, моя дочь, она ветеринар, она у Монички роды принимает.
— Уже?! — съёжилась Наташа, — Ой, как я не вовремя со своим щенком!
— Всё нормально, — ответил Володя, — Где он?
— В машине. Давайте, я завтра приеду, или когда скажете.
— Несите его сюда, пусть вот в этом боксе пока посидит, а там разберёмся.
Наташа сбегала в машину и принесла щенка со всем приданым.
Дитёнка посадили в большой пластиковый бокс, чем сразу же привлекли внимание трёх гостевых собак. Они обступили бокс с новеньким и принялись его обнюхивать.
Щенок заскулил от страха и забился в дальний угол незнакомой ему клетки. Наташу обуяла невыразимая жалость к малышу.
— Можно, я пока его на руках подержу? Пока вы не закончите?
Владимир кивнул головой и снова удалился в собачью комнату, оставив дверь полуоткрытой. Наташа, сидя на стуле возле кухонного стола, могла наблюдать всё, что происходило в Монином манеже.
Забравшись внутрь фанерных загородок, в манеже рядом с собакой сидела Света. Вот она, женская рука в доме вдовца Владимира! Свете было лет тридцать и она отлично разбиралась в собачьих родах.
— Папа, ножницы подай, — слышала Наташа уверенный голос молодой женщины, — Да не эти. Вон, на подоконнике лежат.
Отец делал всё, что скажет дочь. Но, кажется, что-то пошло не по плану.
— Надо кесарить, сама не разродится, двое вместе пошли, — услышала Наташа и заволновалась так, словно это её, рожавшую тридцать лет назад, опять везли на скорой с экстренным показанием к операции.
Наташа видела, как бедная Моня едва поднимала голову, глядя непонимающими глазами на хозяина и его дочь. «Что со мной? — читалось в её взгляде, — Я по-прежнему ваша хорошая девочка? Вы меня не бросите?»
— Хорошая девочка, моя любимая девочка, — гладил её по голове Володя в то время, как Светлана делала собаке укол.
В комнате затихло. Дочь деловито делала свою работу, отец суетился рядом, подавая и забирая медицинские инструменты. Вскоре в комнате послышался первый слабый писк.
«Совсем как мой щенок, — подумалось Наташе, — только мой вопил громче». Она прижала к себе приёмыша и почувствовала, как этот притихший сорванец вдруг стал единственным кусочком родной семьи в незнакомом ей доме чужого бородатого мужчины и его дочери.
— Как будто я здесь не одна, — сказала она самой себе и посмотрела на своего щенка. Тот сидел, притихший и тоже вглядывался в происходящее в родильном манеже. Там уже пищали несколько голосов и, кажется, скоро хор обещал стать ещё голосистее.
— Зелёнку подай, — протянула одну руку Светлана, держа второй новорожденный комочек.
— Я же тебе всю отдал, — ответил отец.
Тут стало ясно, что Моничке необходима зелёнка, а она закончилась.
— Гони в круглосуточную, — велела дочь, — их надо обрабатывать.
Володя, не говоря ни слова, вышел из комнаты и стал одеваться.
— Может, я сгоняю? — предложила Наташа, — А то сижу тут у вас без дела, так хоть польза от меня будет.
— Знаете, где круглосуточная аптека? — обрадовался хозяин, — Пять пузырьков купите, на всякий случай, вот деньги…
Наташа вернулась быстро, аптека была на соседней улице. Щенка она оставила в машине, закутав его в плед. Почему-то так ей показалось разумным.
Светлана вынимала последнего щенка, когда Наташа постучала в открытую дверь родильной комнаты.
— Вот спасибо, — сказала она и приняла пузырьки с бриллиантовой жидкостью, — А у нас тут как раз последний, сейчас шиться будем.
Щенки копошились на грелке в ожидании, когда их мама придёт в себя после операции. Моничка и правда начала открывать глаза, выходя из лёгкой седации.
Вскоре девять крошечных писклей были приложены к её животу и зачмокали розовыми носишками.
Наташа стояла, прислонившись к дверному косяку и наблюдала за слаженной работой отца и дочери.
То, с какой любовью большой бородатый дядька и его дочь относились к своей собаке, рождало в Наташе уважение не только к ним, но и к этой собаке.
«А я вот так не умею, — думалось ей, — Ну нет у меня такого отношения к щенку. Может, потому что он ещё маленький? Или просто потому, что я кошатница, а не собачница.»
Наконец Володя и Светлана приглушили свет в комнате у Мони и вышли к Наташе на кухню.
— Извините, что заставили вас ждать, — сказала Света и посмотрела на часы, — Ого! Двенадцатый час!
И правда, до полуночи оставалось сорок пять минут. Время у родильного манежа пролетело незаметно.
— А где ваша собачка? — продолжила Света, — Папа сказал, что берёт у вас щенка.
— Может, чаю? — поставил Владимир чайник, — Всё равно уже поздно, позднее не бывает. Хоть чаем взбодримся.
Они пили чай и разговаривали, поглядывая на уставшую Моню и её спящих щенков. Наташа опять принесла своего щенка. На этот раз его взял в руки Володя и, принимая нового жильца, разрешил Наташе его навещать.
— Приходите, он всё равно будет вас помнить.
Домой она вернулась залко за полночь в состоянии полной прострации.
Кеша не встретил её на пороге, но она не имела к нему претензий. У неё, как и у Кеши, словно вырезали кусок чего-то важного. Думать не хотелось. Хотелось забыться и не просыпаться.
«Если бы он остался со мной, я бы назвала его Ночка» — это была её последняя мысль перед тем, как она погрузилась в беспокойный утренний сон.
А утром была суббота и громкий семичасовой будильник. Прихлопнув кнопку пикающего девайса, Наталья вскочила с кровати, чтобы выгулять Ночку. Он всегда ходил в туалет ровно в семь. Иначе — лужа и кучка посредине кухни.
— Кеша! — позвала она кота, — Буди своего дитёныша, а то навалит нам где не надо…
Кеша грустным холмиком сидел в ногах кровати и, повернув голову, смотрел на хозяйку с удивлённым укором.
«Верни мне моего друга» — услышала Наташа его мысли. И сразу вспомнила, что было вчера. Защемило. Как он там? Ночка. Почему она раньше не дала щенку это имя?
Едва дождавшись приличных десяти часов утра, Наталья схватилась за телефон звонить Владимиру. Тот взял трубку, словно ждал её звонка.
— А я ждал. Боялся, что вы про нас забыли, — пробасил он на том конце провода.
— Что вы, еле-еле дождалась, когда можно было вас набрать.
— А я с семи утра жду, боюсь позвонить.
— И я с семи утра!
Они опять смеялись. А пока смеялись, Наташа, прижимая телефон плечом к уху и подскакивая на одной ноге, надевала сапоги.
— А можно, я с котом приеду? У меня мейн кун, он гулящий… то есть гулятельный кот. Я его на шлейке с поводком вожу. Он скучает за Ночкой!
— Ага, всё-таки дали щенку имя? А привозите! Пусть наш дикий Дымок посмотрит, как воспитанные коты себя ведут.
Они опять сидели на кухне. Светлана, не знавшая выходных, с утра убежала на свою работу, приготовив отцу гренки с сосисками. Завтрака им с Наташей хватило на двоих.
Что было потом? Потом уже Наташа готовила Володе завтраки, обеды и ужины. Кеша переехал жить в дом к Владимиру и принял под свою опеку не только родного Ночку, но и девять щенков белоснежной Монички.
Мало того, на его заботливых котьих плечах оказался ещё один клиент. Правда, клиент оказался проблемный…
Дымок, вредный Володин кот, неделю безвылазно сидел на шкафу за банками с консервированными огурцами. Питался не пойми чем, в туалет ходил в вентиляцию.
Видимо, там и питался. Но вниз к семейству сошёл только на восьмой день. Сошёл — и сразу в драку. Ну, подрался Кеша, ну и что. Это Дымок первый начал!
Дня три они с Дымком были в контрах, потом клиента попустило. По прошествии года стали друзьями, жить друг без друга не могут. Из Ночки вырос среднего размера умненький парень, до сих пор считающий Кешу родной матерью.
Умненьким же он стал не потому, что таким родился, а потому что Наташе был дан Володей волшебный пендель с ускорением:
— Быстро заниматься с собакой послушанием!
Вот с тех пор и стал Ночка гордостью своей хозяйки. А что со щенками? Разъехались щенки по хозяевам.
Потом у Монички были ещё щеночки, одну девочку Володя оставил себе, остальные тоже разъехались по семьям.
А что Светлана? Света была рада за отца. Теперь она приезжала к папе только для осмотра его собак, принятия родов и просто так, посидеть, чайку попить, с Наташей поболтать.
Вот такая история. А что со свахой, спросит читатель. Нет уже Виктории, светлая ей память.
Ибо, если бы не она и не вопящий за забором детсада щенок, не встретила бы Наташа своё бородатое особаченное счастье. На фото кошачье-пёсий воспитательный момент, и пусть у всех будет только так)))
